Рїрѕрґрµр»Рєрё природные фантазии: Развитие критического мышления через чтение и письмо

Письма, полученные мной от Шрилы Прабхупады. Том 1

прислушались к его совету. Большинство политических и военных лидеров совершенно не понимают законов кармы (закона действия и последствий содеянного), описанных Шрилой Прабхупадой и ведической литературой, но им надо знать, что такой закон действительно существуют – подобно другим незыблемым и всем известным законам природы.

Моя статья в журнале «Обратно к Богу» объясняла, что такое карма и ее индивидуальные и коллективные проявления. Люди обязаны нести кармическую расплату за такие свои греховные поступки, как аборты и убийство животных на скотобойнях. Наказание приходит в виде природных катаклизмов, войн и жутких смертей. Ни дипломатия, ни «молитва» не в силах даровать избавление от последствий греховной жизни. «Мир и нравственность придут в мир естественным образом, когда мы примем сознание Кришны и пробудимся к высшему вкусу духовного наслаждения».

Особое впечатление на меня произвел пример Прабхупады с преступником, который, после того как его поймала полиция, умоляет правительство избавить его от наказания. Я представил, как удирающий от полиции вор бежит по улице. Поняв, что ему не убежать, он останавливается, озирается и протягивает полицейским украденные вещи, надеясь, что этим избежит наказания. Нелепо. Но Прабхупада сказал, что так же нелепы люди, которые обращаются к Богу с просьбой о мире, продолжая накапливать негативную карму.

Также на меня сильно подействовала уверенность Прабхупады, с которой он прямо заявил, что политические «левые» и «правые» находятся в полном согласии друг с другом, поскольку они совместно нарушают Божьи запреты: на недозволенный секс, одурманивающие вещества, мясоедение и азартные игры. В представлении, устроенном майей, студенты, укрывшиеся в церквях, и правительственные силы, пришедшие их арестовать, играли, казалось бы, совершенно антагонистичные роли, но при учете факторов реального различия становилось ясно, что так называемые противники на самом деле совместно, подобно закадычным друзьям, попирают законы Бога. Они «относятся к одной и той же категории, так как и те и другие согласны по вопросу мясоедения и поддержки скотобоен».

В материальном мире наша политическая ориентация играет существенную роль. То, кого мы поддерживаем на местном, национальном и международном уровне, прямым образом влияет на качество нашей жизни, но взгляд Прабхупады проникал за эту иллюзию. Пылкие политики похожи на того брахмана, который утверждал, что сухие экскременты – это хорошо, а свежие – плохо. Он упустил саму суть: и то, и другое есть не что иное, как экскременты. Так что истинным критерием разделения людей является – принятие Кришны в качестве Верховного Господа и выполнение Его указаний или же попрание их. В «Шримад-Бхагаватам» (5.18.12) сказано:

йасйати бхактир бхагаватйакинчана

сарвайр гунаис татра самасате сурах

харав абхактасйа куто махад-гуна

маноратхенасати дхавато бахих

«В теле человека, который развил беспримесную преданность Верховной Личности Бога, Васудеве, воплощаются все полубоги вместе с их возвышенными качествами, такими, как религиозность, знание и самоотречение. И наоборот, тот, кто стоит в стороне от преданного служения и занимается мирскими делами, не имеет вообще никаких хороших качеств. Даже если он достиг успеха в мистической йоге, или, честно трудясь, содержит свою семью и всех родственников, он вынужден идти на поводу у собственного ума и потому служит внешней энергии Господа. Откуда же у такого человека возьмутся добродетели?»

Хотя может быть и такое, что политик находится в сознании Кришны (например, прежние раджарши, или Сам Кришна в роли кшатрия, царя), тем не менее Прабхупада в этом письме подчеркивает: «Мы не хотим непосредственно участвовать в политике и спорных политических действиях». Политическая позиция преданного должна быть санкционирована Кришной. В политических спорах не надо примыкать ни к одной из сторон, чьи взгляды основаны на иллюзии.

Получив мое письмо, Прабхупада ответил, что ситуация не благоприятствует нашему участию в ней. Прабхупада и сам не участвовал ни в какой политической агитации. Он говорит: «Если есть возможность продавать наш журнал «Обратно к Богу», то это очень хорошо». Будучи учеником Прабхупады и исполняя его наказ, я ходил на сцены политических конфликтов и распространял там всем журналы Прабхупады. Литература сознания Кришны вполне уместна для участников этих конфликтов, но понимать ее нужно на трансцендентном уровне.

РќРѕСЏР±СЂСЊ 1968

1 РЅРѕСЏР±СЂСЏ 1968

Мой дорогой Сатсварупа,

пожалуйста, прими мои благословения. Я получил твое письмо от 28 октября 1968 и письмо Джадурани. В нашем ашраме здесь есть кое-какие проблемы, поэтому в качестве обратного адреса указан адрес моей квартиры. Так что можешь отправлять письма на этот адрес. Надеюсь, что прилагаемый сертификат, подтверждающий, что ты являешься посвященным брахманом, поможет тебе.

Ты будешь рад узнать из письма, что в США я теперь принят в качестве официального религиозного руководителя. Теперь я могу без проблем оставаться в вашей стране, и если студенты разных университетов и колледжей хотят услышать от меня об «Учении Господа Чайтаньи», «Бхагавад-гите как она есть» и «Шримад-Бхагаватам», я буду рад принять такое приглашение, при условии предоставления студентами разумного взноса. Я понемногу старею, поэтому, даже оставаясь в вашей стране, я буду ограничивать свое передвижение, и отныне моим основным занятием будет обучение всех вас, моих учеников, проповеднической работе. Думаю, что ты одобришь мою программу. Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии.

Всегда твой благожелатель

А. Ч. Бхактиведанта Свами.

* * *

В этом письме Прабхупада утверждает, что поскольку он стареет, его

. 2050 (. 4) — ModernLib.Net

ModernLib.Net / / 2050 —
(. 4)


:
:

 

 


Особо важной становится 
роль ООН в координации мирового экономического развития. Более эффективная и властная ООН может вернуться к идее реального контроля над мироэкономической и финансовой системами. Возможно, это позволит преодолеть и те кризисные явления в мировой торговле, которые сегодня очевидны в рамках Всемирной торговой организации, причем опять же прежде всего в силу попыток использовать ВТО как инструмент превосходства и экспансии.

Естественно, когда мы говорим о реформе ООН и тем более Совета Безопасности, надо в первую очередь просчитывать последствия для России. Но в принципиальном плане следует помнить и другое. Деградация роли ООН в мировой системе уже давно ведет к снижению эффективности важнейшего институционального ресурса России, унаследованного ею от прежней системы международных отношений — статуса постоянного члена Совета Безопасности. В такой ситуации, наверное, лучше поделиться некоторыми из своих эксклюзивных прав на уровне СБ ООН и в целом повысить реальную отдачу от этих прав и привилегий, чем ждать когда они будут обесценены вместе с ролью Организации в целом.

Данный пример хорошо иллюстрирует необходимость рационального и «по-умному» бережного отношения в сегодняшнем мире к собственным ресурсам и возможностям.

Появление новых центров силы, усложнение самой структуры международных отношений, подспудная мультиполярность наметились еще в том мире, который осеняло глобальное противостояние США и СССР. Сегодня доминирование той или иной страны или даже группы стан абсолютно во всех сферах становится фактически невозможным. Современный мир объективно многополярен. Вопрос, однако, в том, что это за многополярность, какова ее структура и качество и в чем будет заключаться механизм самоуправления нового многополярного мира.

Многополярность будущего в отличие от прошлого не станет многополярностью враждебных группировок и силового противостояния и ядерного паритета. 
Новый миропорядок формируется таким образом, что в нем не будет никаких новых сверхдержав, жесткой, глобальной и всего одной блоковой структуры и уж тем более не будет единоличного доминирования кого бы то ни было из мировых держав, будь то США сегодня или Китай завтра.

Это будет и уже во многом есть нечто более сложное, состоящее из множества «слоев», многомерных фигур и секторов, наложенных друг на друга. В каждом из этих секторов — экономическом, финансовом, технологическом, военном, инновационном, ресурсном, институциональном и так далее — есть свои лидеры, подчас есть и страны, находящиеся в значительном отрыве от других участников.


В результате мы видим мир с неопределенным и непостоянным количеством подвижных и изменчивых полюсов. Многие исследователи называют его также миром «изменчивой геометрии». Подчас невозможно с полной уверенностью ответить на вопрос о том, сколько этих полюсов, что они собой представляют, как организованы, каково их качество, стабильность и цели. Страны не стремятся к жесткой привязанности или членству в какой-либо одной экономической или военно-политической группировке. Напротив, государства диверсифицируют свои интересы участием в самых разных международных объединениях и формах сотрудничества.

Сама модель оказывается все более и более подвижной, ее конфигурация и характеристики могут довольно быстро меняться, поскольку мировое влияние и расстановка сил все больше начинают определяться так называемыми целевыми альянсами, то есть такими коалициями стран, которые создаются уже не только на долгосрочный и исходно неограниченный период, но и на ограниченное время, для решения конкретных международных проблем.

Характерно то, что страны, объединенные в одну коалицию при решении той или иной международной проблемы, могут оказаться в разных, противостоящих друг другу коалициях по какому-либо другому вопросу. Борьба с международным терроризмом поставила «под одно знамя» ведущие европейские страны, США, Китай и Россию, которые во время иракского кризиса оказались «по разные стороны баррикад», а спор вокруг ядерной программы Ирана провел разграничительные линии совершенно по-другому.

В такой системе ни перед одной страной, в том числе и перед Россией, не возникает ситуация жесткого, однозначного и навсегда предопределенного выбора: примкнуть к одному центру силы или к другому, быть, например, с американцами и их союзниками или против них. Есть пространство для маневров, а в нынешней ситуации, когда не завершена еще внутренняя социально-экономическая модернизация нашей страны, — это главное.

Формирование мира с подобными характеристиками, несомненно, представляет сложность. В нем еще больше возрастает значение эффективных «международных регуляторов» и общих правил игры, которые не позволили бы постоянному круговороту мировых сил превратиться в определенный момент в «войну всех против всех».

В то же время, с другой стороны, этот мир представляет его участникам широкий спектр возможностей для наращивания своего глобального и регионального влияния, поскольку построен не на универсальном силовом противостоянии, а на 
механизмах «свободной конкуренции» мировых сил в духе и на принципах soft power. То есть на принципах не только сугубой экономической или собственно военной мощи, но преимущественно на способности влиять и притягивать к себе других. Не случайно soft power переводят и как «мягкая», и как «умная мощь».

России с ее огромными размерами, историко-культурным и этническим многообразием сама природа предопределила участие в самых разных международных организациях, различающихся как целями деятельности, так и географическими рамками. Ведь одно дело участвовать в укреплении безопасности в районе Центральной Азии и Дальнего Востока и совершенно иное — создавать единое экономическое пространство с членами Европейского Союза. Одно дело пытаться играть ключевую роль в проектах экономической интеграции на постсоветском пространстве, а другое — добиваться равноправного партнерства в экономическом взаимодействии со странами Тихоокеанского бассейна.

Однако одно другому явно не противоречит. И в подобном мире задача России заключается в том, чтобы постоянно иметь возможности и уметь 
создавать, управлять и оптимизировать свой пакет «целевых альянсов», который был бы наиболее притягателен для максимально большого количества стран мира и обладал наибольшим совокупным потенциалом глобального влияния.  Уметь реализовывать такую стратегию — это и значит быть «сверхдержавой» мира ближайшего будущего.


ГЛОБАЛЬНЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ УГЛЕВОДОРОДНОГО ПЕРИОДА

Чем больше мы говорим об ограничениях экономического развития современного мира, тем более становится очевидным, что все они так или иначе связаны со столкновением мира с самим собой в результате тотального освоения земного пространства и постепенного «выдыхания» потенциала предшествующих научно-технических революций, в частности индустриальной и информационной. На этой основе в мире формируются новые типы зависимого развития.

С одной стороны, глобальная экономика иерархизирована, в ней выделяются передовые и отстающие сектора, которые, к тому же, тесно взаимосвязаны с определенными странами мира и межгосударственными коалициями. Так, США и Запад в целом сегодня, и по крайней мере пока, являются владельцами контрольного пакета финансовых, инфраструктурных и высокотехнологических, сверх(пост)индустриальных секторов глобальной экономики. Азиатско-Тихоокеанский регион превращается во всемирный завод, новый индустриальный центр мира. На нижних этажах расположен сырьевой мир, с которым, к сожалению, до сих пор смыкается и Россия.

Объективная логика развития глобальной экономики — это конкуренция различных государств, регионов, корпораций и «пиратов» глобальных финансов за доминирование на важных и наиболее выгодных иерархических уровнях этой пирамиды. Контроль над передовыми рубежами развития, а значит, и возможностями этого развития остается сегодня основным ресурсом глобального доминирования Запада. Зависимость развития проявляется в том, что «постиндустриальные лидеры» имеют ресурсы для того, чтобы фактически разрешить или не разрешить тем или иным странам догонять себя и взаимодействовать с собой. Это заключается и в согласии экспортировать технологии, и в инвестициях. Такой контрольный пакет влияния на развитие других значительно весомее прямого контроля.

Иные страны, даже приобретая результаты западного технологического и научного знания, не имеют технологических и интеллектуальных возможностей для его воспроизводства. А пресловутая утечка мозгов в определенном смысле действительно является основной проблемой для многих стран мира, включая Россию, поскольку означает утрату ими и потенциала производства нового, и воспроизводства этого потенциала.

Изменение нынешней ситуации становится возможным только в результате новой научно-технической революции (НТР), которая будет следовать за протекающей ныне информационной. В ее рамках возможны как прорывы новых стран на передовые рубежи, так и «падение» по крайней мере некоторых из нынешних лидеров. Тот или иной исход, однако, зависит от того, какой именно доминирующий характер приобретет следующая НТР, — биотехнологический, нанотехнологический, квантовый или какой-либо иной. Сегодня данный вопрос не имеет однозначного ответа, а различные государства мира делают ставку на те или иные «сектора будущего».

В то же время постепенно проясняется справедливость представлений о том, что суть будущей НТР может оказаться и принципиально иной, точнее, на первый план все же выйдет проблема ограниченности традиционных, природных ресурсов.

Основа процесса глобализации сегодня заключается именно в попытках перехода от экстенсивного освоения мира, расширения цивилизованного пространства к интенсивному его освоению, когда возможности решения проблем с помощью новых неосвоенных территорий и ресурсов оказываются исчерпанными.

Идея «предела развития» оказывается лишь частным случаем «пределов самого мира», физической ограниченности Земного шара и его природных ресурсов. В этих ресурсных ограничениях заключается в конечном счете исчерпанность нынешней «редакции» постиндустриального мира, возможность возникновения в ближайшем будущем новой глобальной Великой депрессии.

Известный тезис о том, что мир будущего будет прежде всего миром обостряющейся борьбы за невозобновляемые природные ресурсы, практически не вызывает сомнений. Эта борьба может рядиться в одежды экономической конкуренции, столкновения цивилизаций, даже международного терроризма, однако суть дела от этого не меняется. Сегодня мир вступил не просто в фазу высоких цен на энергоносители, но в 
углеводородный период геополитики и системы международных отношений.

Мы оказались свидетелями того, как стремление к контролю над добычей, транспортировкой и потреблением нефти и газа стали стержнем мировой политики. В конкуренцию за возможности и перспективы развития включаются новые и новые страны, что также требует все большего количества ресурсов. Спрос на нефть и газ, цены на них в стратегическом плане толкает вверх в первую очередь растущая Азия. Экономика постиндустриализма дала массу благ, но сегодня тяготеет к расширенному воспроизводству «новых потребностей», гигантских «мыльных пузырей» все новых и новых товаров. В оборот, во многом искусственный, втягивается все больше невозобновляемых ресурсов планеты, обостряя энергетический и экологический кризис.

Все острее необходимость того, чтобы в рамках новой НТР был в первую очередь решен вопрос «энергетической революции» и соответствующей фундаментальной перестройки мировой экономики. Пока этого не произошло, столь же острыми и принципиальными являются вопросы управления и контроля над существующими сырьевыми энергетическими запасами «нефтегазовой» глобальной экономики. Россия как один из главных держателей подобного рода ресурсов ощущает это на себе, и выстраивая собственную энергетическую стратегию в современном мире, и сталкиваясь со все возрастающим внешним давлением на свои интересы в энергетической сфере.

Никуда не исчезают и иные виды системных ресурсных ограничений. Даже справившись в перспективе со столь беспокоящей человечество исчерпаемостью энергетических ресурсов, заменив нефть и газ какой-то новой «экономической кровью», мир не сможет избежать столкновения с иными и куда более строгими природными ограничениями. В новом столетии чем дальше, тем больше, глобальные процессы будут определяться императивами экологического и биологического выживания человечества.

Поэтому наряду с энергетическим сырьем постепенно возрастает и будет усиливаться в дальнейшем борьба за воду, плодородные почвы, чистый воздух, территориальные пространства расселения как такового. И, что особенно важно для нас, 
Россия оказывается в центре всех этих процессов, поскольку обладает не только сырьевыми энергетическими богатствами, но и огромными территориальными и земельными ресурсами, самыми значимыми на Земле запасами пресной воды и лесным фондом.

Специфика положения России заключается в том, что, обладая не самой высокой долей в мировой экономике в целом и еще меньшим весом в постиндустриальном секторе, наша страна в то же время является ключевым звеном мировой экономики и политики в критически важных для глобального развития ресурсных сегментах.

Конечно, борьба за ресурсы может выливаться в различные формы, может вестись разными способами и самыми различными силами, будь то государства, ТНК, иные новые глобальные игроки. Однако если попытаться определить наиболее значимую системную перспективу всемирной битвы за ресурсы, то она связана с вероятностью вызревания и оформления некоего единого глобального решения по этому поводу. Это может создать для России существенные проблемы.

Не исключено, что 
логика развития современного мира может поставить вопрос о том, что национальный суверенитет не должен распространяться на ресурсы глобального значения.

Здесь не вредно было бы вспомнить недавнее высказывание бывшего Государственного секретаря США Мадлен Олбрайт о том, что тот факт, что Сибирь со всеми ее несметными природными богатствами принадлежит исключительно России, является величайшей мировой несправедливостью.

Подобные проговорки симптоматичны и свидетельствуют о том, что уже в течение ближайших десятилетий, а может быть и ранее, начнет формироваться своего рода международный консенсус по поводу того, что невозобновляемые ресурсы планеты должны быть выведены из-под национальных суверенитетов, управляться, контролироваться и распределяться на глобальном уровне.

Наиболее заинтересованными в таком развитии событий силами могут одновременно оказаться слишком многие страны, включая США, Евросоюз и Китай. Иначе говоря, именно Россия и ее природные богатства могут оказаться актуальным мотивом для первого стратегического глобального альянса и сотрудничества столь разных геополитических сил.

С другой стороны, с перспективой глобализации управления невозобновляемыми ресурсами связан и другой вызов для России, точнее — иное, внутреннее измерение той же тенденции. Речь идет уже не просто о международно-правовом режиме ресурсного контроля, который кое-кто хотел бы распространить поверх национальных границ и помимо национального суверенитета.